Первая ядерная катастрофа техногенного характера

Даже ленивый слышал о катастрофах на ядерных объектах ЧАЭС и Фукусиме-1. Но многие ли из вас слышали о взрыве на заводе "Маяк"? А между тем, это первый взрыв на ядерном объекте в истории человечества. Чернобыль и Фукусима были гораздо позже.

29 сентября 1957 года под Челябинском произошла первая в мире ядерная авария.

Взрыв на заводе «Маяк», осуществлявшем переработку и хранение ядерного топлива, искалечил жизни сотен тысяч человек. Мощность радиоактивного выброса составила 20 млн кюри — в 4 раза больше, чем на взволновавшей весь мир «Фукусиме»!

 

 

О трагедии долго молчали по политическим соображениям, сегодня молчат по экономическим: государство экономит на смерти ликвидаторов.

Людмила Наумовна Грищенко живет в аварийном двухэтажном доме в центре Белгорода. Деревянные ступени скрипят под ногами, когда поднимаешься в ее квартиру; внутри всё советское: шкаф, половицы, обои — на новое денег нет. Пенсия Людмилы Наумовны — 9000 рублей, это благодарность страны за совершенный ею подвиг. В 1957 году она спасала Урал от последствий первой в мире ядерной аварии, силу и опасность которой тогда не понимал еще никто…

— 29 сентября был выходной, — рассказывает Людмила Наумовна. — Я занималась привычными делами: готовила, стирала, убиралась. Ближе к вечеру раздался сильный хлопок, но никто не придал этому особого значения, а я подумала: учения у солдат стройбата. Только на следующий день от жителей расположенных рядом с заводом домов узнала, что взрыв произошел на самом «Маяке». Люди рассказывали, как железобетонная «крышка», какими у нас накрывали капсулы с радиоактивными отходами, вылетела на несколько метров вверх, будто перышко. А ведь она весила 160 тонн. Но масштабов трагедии тогда все равно никто не понял.

Подруга Людмилы Наумовны, Галина Александровна Смирнова, в Челябинск-40 приехала еще шестилетней девочкой.

— Вместе с ребятами мы купались в реке Теча прямо в городе, — вспоминает она. — Пили из нее, готовили еду на этой воде. Нам не говорили, что радиация — это опасно. В день взрыва мы с мамой пошли в кино, показывали какой-то новый фильм. Во время показа раздался грохот, задрожали стены. Никто из сидящих в зале не обратил на это внимания: взрывалось тогда много и часто; как правило, снаряды. После сеанса все аплодировали. Был обычный день. Потом я узнала, что моя подруга Надя Зыкова, которая жила недалеко от завода, едва не погибла: взрывной волной в ее доме выбило стекла, саму Надю обожгло до неузнаваемости. Выжила, но прожила недолго.

Причиной взрыва на «Маяке» стал сбой в системе охлаждения одной из капсул с радиоактивными отходами. По словам ликвидаторов, катастрофа назрела задолго до сентября 1957 года.

— Капсулы много лет никто не ремонтировал, — поясняет Людмила Грищенко. — Они пришли в негодность еще задолго до аварии. В местах их захоронения был очень высокий радиационный фон и туда никто не рисковал идти. Руководство «Маяка» их запечатало и предпочло о них забыть.

При взрыве в воздух над Челябинском-40 взмыло облако, радиоактивность которого позже оценили в 20 млн кюри. 18 из них осело здесь же — на территории города, 2 млн — разлетелось по области и соседним регионам. На ликвидацию последствий аварии было брошено 40 000 человек, в зоне заражения оказались 272 тысячи, сама она раскинулась почти на 1000 квадратных километров. А тут еще городское озеро Карачай, в которое сбрасывались отходы заводской деятельности: к моменту взрыва в нем скопились десятки миллионов кюри радиоактивных веществ.

К устранению последствий аварии на «Маяке» жители города всерьез приступили только на следующий день после взрыва.

— Никакой паники не было, — вспоминает Людмила Грищенко. — Нам даже не объяснили, что произошло. Город жил обычной жизнью.

Совсем другую сторону ликвидации помнит Николай Самойленко:

— Солдаты из строительного батальона голыми руками убирали разлившиеся радиационные отходы, промокали тряпки и отжимали в ведра. Опасности радиации никто не представлял: когда через несколько дней после взрыва похолодало, солдаты грелись у ядерных реакторов, даже спали рядом.

Другой ликвидатор, Геннадий Фатько, вспоминает:

— Мы работали в зараженной одежде по 16 часов в день: с подъема до отбоя. Мыться можно было по субботам, иногда вместо этого отправляли на строевые смотры или учебные тревоги. Однажды я увидел показания дозиметра, он показывал 30 000 микрорентген в час. Дозиметрист усмехнулся: «А городской фон — 20 000!» Я не знал, много это или мало, но однажды в книжке про чернобыльцев прочитал: «…приходилось работать в местах с уровнем радиации 8, 10 и даже 12 тыс. микрорентген в час…»

Дозы радиации, полученные «маяковцами» в Челябинске-40, обернулись для них многочисленными тяжелыми недугами: ишемией, заболеваниями щитовидной железы, головного мозга, онкологией.

Частично использован материал Ивана Жилина ("Новая Газета"). Полный текст статьи здесь: http://novayagazeta.ru/data/2011/111/20.html